– Прикол хочешь? Короче, слушай. Иду, значит, шоппингую, смотрю: на обочине ёжик лежит. Не клубочком, а навзничь, лапками кверху. И мордочка вся в кровище: машиной, наверное, сбило. Тут в пригородах кого только не давят! Ежи, лисы, змеи, иногда даже косули попадаются. Мне чего-то жалко его стало: завернула в газету, принесла домой (это точно, моя бывшая жалостливая: всех голубит, особенно мужиков бесхозных). Звоню Гельмуту (ейный новый, немецкий муж), спрашиваю, что делать? Он мне: отнеси в больницу, там ветеринарное отделение есть. Ладно, несу. Зашла в кабинет. Встречает какой-то Айболит перекачанный: за два метра ростом, из халата две простыни сшить можно.
– Вас ист лось? – спрашивает.
Вот уж, думаю, точно: лось. И прикинь: забыла, как по-немецки будет ёж. Потом уже в словаре посмотрела: «igel». Представляешь, иголка!
Ну, сую ему бедолагу: мол, такое шайсе приключилось, кранкен животина, лечи, давай. Назвался лосем – люби ёжиков!
Прибрось, так он по жизни Айболит оказался: рожа перекосилась, чуть не плачет.
– Бедауэрнсверт, – причитает, – тир!
Бедняжка, стало быть. Тампонами протер, чуть ли не облизал и укол засандалил. Блин, думаю, мало ёжику своих иголок. И понес в операционную. Подождите, говорит, около часа.
Ну, уходить как-то стремно, жду. Часа через полтора выползает этот лось. Табло скорбное, как будто у меня тут родственник загибается. И вещает: мол, как хорошо, что вы вовремя принесли бедное существо. Травма-де, очень тяжелая: жить будет, но инвалидом останется. Сейчас, либе фройляйн, его забирать и даже навещать нельзя: ломняк после наркоза.
Я от такой заботы тихо охреневаю. А тут начинается полный ам энде. Айболит продолжает:
– Пару дней пациенту (nota bene: ёжику!) придется полежать в отделении реанимации (для ёжиков!!!), а потом сможете его забирать.
У меня, наверное, на лице было написано: "На хрена мне дома ёжик-инвалид?!" Он спохватывается:
– Но, может быть, это для вас обременительно и чересчур ответственно (ё-мое!!!). Тогда вы можете оформить животное в приют (блин!!). Если же все-таки вы решите приютить его, понадобятся некоторые формальности.
Понимаю, что ржать нельзя: немец грустный, как на похоронах фюрера. Гашу лыбу и спрашиваю:
– Какие формальности?
– Договор об опеке (над ёжиком, ёлки-палки!!!), – отвечает, – а также характеристику из магистрата.
Я уже еле сдерживаюсь, чтобы не закатиться:
– Характеристику на животное? – спрашиваю.
Этот зоофил на полном серьезе отвечает:
– Нет, характеристика в отношении вашей семьи, фройляйн. В документе должны содержаться сведения о том, не обвинялись ли вы или члены вашей семье в насилии над животными (изо всех сил гоню из головы образ Гельмута, грубо сожительствующего с ёжиком!!!). Кроме того, магистрат должен подтвердить, имеете ли вы материальные и жилищные условия, достаточные для опеки над животным (не слишком ли мы бедны для ёжика). У меня, блин, еще сил хватило сказать: мол, я посоветуюсь с близкими, прёжде чем пойти на такой ответственный шаг, как усыновление ёжика.
И спрашиваю:
– Сколько я должна за операцию?
Ответ меня додавил.
– О, нет! – говорит, – Вы ничего не должны. У нас действует федеральная программа по спасению животных, пострадавших от людей.
И дальше, зацени:
– Наоборот, вы получите премию в сумме ста евро за своевременное обращение к нам. Вам отправят деньги почтовым переводом (восемь, девять - аут!!!). Мы благодарны за вашу доброту. Данке шен, фройляйн, ауфвидерзеен!
В общем, домой шла в полном угаре, смеяться уже сил не было. А потом чего-то грустно стало: вспомнила нашу больничку, когда тетка лёжала после инфаркта. Как куски таскала три раза в день, белье, посуду. Умоляла, чтобы осмотрели и хоть зеленкой помазали. В итоге родилась такая максима: "Лучше быть ёжиком в Германии, чем человеком – в России"...
Вот где за державу-то обидно, камрады...
